Нас исцеляет природа
Нас исцеляет природа
Пусть эта история, рассказанная К.И. Дорониной, поддержит тех, кого считают безнадежными больными. Неизлечимых заболеваний нет. Все лекарства для сильных духом людей — в природе, и у нас в Сибири их не счесть.
Испытание
Если бы Павлу Арсентьеву кто-нибудь предрек такое будущее, он бы просто не поверил. Все мужчины в его роду были здоровыми, долгожителями. Но полковник Арсентьев, вернувшись из горячей точки, понял: с ногами что-то не так.
Ноги будто наливались свинцом. Казалось, что он не идет, а преодолевает пространство соленой морской воды. «Просто очень устал. Пройдет», — думал Павел и по военной привычке никому не жаловался. И даже когда совсем слег после тяжелого гриппа, все еще надеялся, что это временное состояние. Даже подшучивал над собой: «Качает, как в шторм на корабле».
Ходить Павел уже не мог, и военное министерство отправило его на инвалидность. Дали 2-ю нерабочую группу, назначили неплохую пенсию. А точный диагноз так и не поставили. Рассеянный склероз, миотония Томпсона, мышечная дистрофия — все под вопросом. У него ничего не болело, просто не было сил передвигаться.
Жена Галя постоянно плакала и жаловалась, что он стал просто невыносимым, злым. А любимая дочка, которой исполнилось 14 лет, как-то заявила, что даже домой идти не хочется — темно и мерзко стало в квартире. Мол, воняет мочой.
Сосед Гиви часто помогал Галине переворачивать мужа, сажать его на коляску. Хороший человек. Но Павел стал замечать, как он смотрит на Галину, как оглядывает ее соблазнительную фигурку. «Чтобы его здесь больше не было!» — закричал Павел. Разразился скандал. И жена призналась, что отдыхает душой и телом, только когда Павел на лечении в госпитале. А ведь ей всего-то 44 года... К сожалению, все было жестокой правдой.
Дальняя дорога
Ночью Павел не мог уснуть. А наутро решил связаться со своим дядей Андрианом, живущим в Прибайкалье, на лесной заимке. Тот уже несколько раз за время болезни племянника настойчиво звал его к себе: «Тайга тебя вылечит».
Андриан был знающим человеком. Собирал целебные травы, умел их применять. И в свои 70 лет выглядел так, что ему и 50 никто бы не дал. А вот жил бобылем в таежном захолустье. Уехал туда еще в молодые годы.
Павел все боялся остаться без врачебного надзора. Все же он принял решение: пора освободить близких от обузы, а там — будь что будет. И договорился с товарищами по военной службе, чтобы его забросили в тайгу.
Жена и дочка плакали, просили прощения, но Павел держался стойко. Он так решил. Вызвав домой нотариуса и оформив доверенность, чтобы жена получала его пенсию, полковник Арсентьев отправился в дальний путь.
Андриан встретил племенника в городе Ангарске. После военного самолета, а потом и вертолета до лесной заимки добирались на лошадях.
Старый охотничий домик был сложен из бревен сибирской пихты. В единственной просторной горнице стояла большая русская печь с лежанкой, обмазанной глиной. На лежанке — медвежья шкура. Чугунки, глиняная посуда, выдраенный добела дубовый стол, чисто вымытые неокрашенные половицы... Во дворе — сарай и дюжина кур, гуляющих на свободе. Андриан даже хлеб выпекал сам, подавая его прямо с углями на деревянной лопате.
Ванны в кедровой бочке
Телевизора в доме не было, только приемник. Казалось, дожди никогда не кончатся. Весна выдалась холодной, но натопленная печь хорошо обогревала дом.
Отдыхать гостю Андриан не давал: «Работай, пока руки еще слушаются». Он приносил в дом молоденькие веточки пихты, а Павел должен был их измельчать. С виду — колючие хвоинки, на самом же деле они мягонькие как шелк.
Хозяин затащил в дом со двора громадную, литров на 200 кедровую бочку. В ней и запаривал молодые ветки, вскипятив колодезную воду на печке. Так что перед сном больного ждала лечебная «ванна»: на ведро сырья — 15 ведер кипятка. Настой выдерживали 12 часов, прикрыв мешковиной. Остывал он долго, и по всей избе витал смолистый дух. Как только солнце опускалось за горизонт, Андриан брал Павла на руки и нес в бочку. Из нее торчала лишь голова, обмотанная полотенцем. Температура настоя должна быть 37-40°, не более. Андриан измерял ее термометром и подливал, когда надо, горячей воды.
А днем Павел пил пихтовый настой, заваренный с вечера. На стакан «хвоинок» — 0,5 л кипятка. Выпивал эту порцию с медом в течение дня.
Ежедневный массаж
Андриан каждый день делал больному массаж всего тела, втирая медвежий жир с пихтовой живицей. Мазь готовил так:
растапливал в 0,5 кг жира 100 г живицы, держал на слабом огне 2 часа, затем процеживал.
На пятый день во время ежедневного массажа Павел почувствовал такую невыносимую боль во всем теле, что не сдержался: «Оставь меня в покое, неуч, дай спокойно сдохнуть!» Андриан продолжал массировать. А когда племянник начал выкручиваться из-под рук, молча отхлестал его веником из пихтового лапника. «Болит? Это хорошо. Значит, жив будешь, — заговорил знахарь. — Не шебуршись. а то еще и собаку на тебя спущу». Охотничий пес, спокойно лежавший в углу, вдруг зарычал.
Павел не мог потом спать. Ночью плакал, просил обезболивающие таблетки, но ничего не получил.
Возвращение к жизни
Однажды утром Андриан собрался в тайгу за шлемником байкальским. А чтобы гостю не было скучно, принес в горницу двоих козлят. С ними, мол, веселее.
Козлята действительно не давали скучать — чуть ли не по голове ходили. Вернулся хозяин к полудню. Заварил цветки шлемника, напоил Павла настоем и отругал за то, что не съеден завтрак. «Какой завтрак? — поморщился тот. — Опять гречка с ростками папоротника? Так они соленые. И вяленое мясо не прожевать». На это Андриан ему ответил: «А ты жуй, старайся».
Павел все терпел. А куда денешься? Боялся дядьку своего. Прошло шесть недель. Казалось, лучше так и не стало. Но Павел уже хотя бы спал по ночам.
Андриан каждый день уходил в лес на несколько часов. На 46-й день Павел почувствовал к обеду такой голод, такую пустоту в желудке, что дотянулся палкой до буханки свежего хлеба и съел ее всю. Не было привычной сухости во рту, и хлеб оказался необыкновенно вкусным. Больной выпил и крынку козьего молока. Потом прислушался. Раньше, когда он оставался один, в голове свистело, шумело, будто завывала вьюга. А тут — непривычная тишина. Только за окном заливался певчий дрозд, кудахтала курица, блеяла коза.
В ногах и руках ощущалась горячая пульсация. Кожу покапывало, уши горели. В теле все еще шевелилась боль, но уже не такая невыносимая, как прежде. Эта боль звала к жизни. Так болят перетруженные от работы мышцы.
Спасительница пихта
Больной все еще не мог вставать. По вечерам Андриан так и таскал его на себе, чтобы посадить в бочку. А на ночь обкладывал исландским мохом вместо памперсов. Мох хорошо впитывал влагу и становился мягким, шелковистым.
Наконец Павел почувствовал наполнение мочевого пузыря и резкий позыв. Подставил банку — и облегчение. С того дня мох уже не был нужен. Связь между мозгом и мочевым пузырем наладилась.
Улучшилось и зрение, в глазах больше не двоилось. Павел начал читать. В руки попал справочник «Лекарственные растения Сибири», и он узнал много интересного о своей спасительнице пихте.
Ее почки, хвоя и шишки содержат эфирные масла и дубильные вещества, аскорбиновую кислоту и каротин. В живице есть очень ценные соединения, которые используются и в официальной медицине. Они облегчают дыхание, улучшают состояние сердца и сосудов, положительно влияют на состав крови. Их применяют при многих инфекционных заболеваниях и острых отравлениях.
С пихтой готовят отличные мази и другие наружные средства. Они отвлекают от боли, согревают и действуют как антисептики. Поэтому их часто используют для лечения невритов, миозитов, ревматоидных поражений суставов.
Гостья из леса
Прошло полгода. «Ты уже можешь вставать, учись ходить!» — покрикивал Андриан. Но Павел боялся: ноги подгибались, спина ходила ходуном.
Ванны делать перестали, а массаж продолжали, но уже не было больно. Тело само жаждало этого массажа. Андриан подключил и вакуумный: смазывал банку пихтовой мазью и водил ею по спине, рукам, ногам, животу и груди, минуя область сердца.
В свободное время хозяин ходил охотиться с острогой на рыбу хариуса. Возвращаясь, ставил острую палку у входной двери. Как-то, собираясь в лес на охоту, он предупредил Павла: «Жди гостью». Оказывается, ко двору повадилась рысь. Она уже украла козленка, трех кур и петуха. «Весна нынче тяжкая, зайцев в лесу мало, а у рыси два котенка, надо их кормить. Так что покоя не будет», — сказал Андриан и ушел, оставив дома свою острогу. Она-то и спасла Павла.
Он задремал. И вдруг его будто кто-то толкнул. Открыв глаза, Павел увидел на столе громадную кошку, которая лакала молоко из деревянной миски. «Кыш!» — закричал он. В глазах кошки блеснул желтый огонь. Она гортанно зарычала, легла на стол и стала медленно к нему подползать. Потом изготовилась к прыжку.
Тайга дает человеку все
Павла подбросила с лежанки неведомая сила, словно сработала пружина. Он подскочил к двери, схватил острогу и воткнул ее в бок кошке, уже летящей в прыжке. Зверь коснулся лапой его плеча и выскочил за дверь, оставив кровавый след. Обломок остроги остался у Павла в руке. Дрожа всем телом, он добрался до ведра с водой. Пил и все не мог напиться. Так и встал на ноги.
А раненого зверя Андриан потом выходил. Рысят тоже принесли на двор, чтобы не пропали без матери. Для зверей соорудили большую клетку. Когда зверей отпускали в лес неподалеку от их логова, Андриан заметил: «Вот ты и на своих двоих. Скажи спасибо рыси. Кто знает, когда бы встал. А тут — адреналин, экстрим!»
Павел Арсентьев домой не вернулся. Раз в год навещал семью, но уже не свою: Гиви стал хозяином в его квартире. Сосед чувствовал себя виноватым, и Павел его успокоил: «Брось, это не Галя меня оставила, а я ее». Ни обид, ни ревности. Да и дочка уже выросла, поступила в университет.
Врачи о «безнадежном» больном даже не вспоминали. Пенсию ему назначили бессрочную, однако он в ней больше не нуждался. Тайга и сейчас дает Павлу все, что нужно, а он ей верно служит.
Народные рецепты
|
г-та «Лечебные письма» №16, 2015 г.
Общайтесь со мной: